Анастасия Садовник: Залман, здравствуйте, как ваши дела?
Залман Шкляр: Как американские горки — туда-сюда…
Анастасия Садовник: Да, такое состояние, кажется, у многих людей в нынешнее время. Просто, помимо того, что я работаю, я еще учусь в магистратуре на Art&Science. И на одном из последних занятий преподавательница сказала: «В настоящий момент очень сложно что-то планировать на будущее, потому что мы все живем в полном хаосе и неопределенности». Поэтому с этим можно только смириться.
Залман Шкляр:  В этом есть только доля правды.
Анастасия Садовник:  А какая, на ваш взгляд, другая доля?
Залман Шкляр: Полагаю, что в любом хаосе есть то, что можно найти, ценности. Не материальные, а именно духовные. В нем можно найти настоящие бриллианты. Тут главное – уметь правильно искать и видеть. Поэтому смирение – это в данном контексте остановка, покорность. Я же считаю, что останавливаться никогда нельзя. Да и сам хаос глобально не является абсолютно беспорядочным явлением, как правило, всегда за ним есть конечные цели.
Анастасия Садовник: Пожалуй, что-то меняется, что-то подсвечивается по-новому… У меня к вам сегодня несколько вопросов, но они большие. Для начала озвучьте, пожалуйста, концепцию вашей выставки, которая прошла в музее современного искусства «Артмуза» – «Московский стоп-кадр».
Залман Шкляр:  Это мой взгляд на скорость ритмов и остановку в мгновеньях в Москве. Как-то куратору выставки, Марине Гуревич один корреспондент задал вопрос: «Эти фотографии можно соотнести, например, с другими городами. Как понять, что это вообще Москва?» А на самом деле для человека, который постоянно фотографирует улицы одного мегаполиса, это ощущение понимается очень отчетливо. Более того, ощущение превращается в поток образов, который словно обретает свою собственную волю, свою «жизнь».
При этом ощущения могут иметь, как краски или ноты, различные оттенки и тональности. Если взять, например, ощущение стоп-кадра в Афинах, в Греции, оно совершенно будет отличаться от ощущения, которое несет с собой видение таких мгновений в Москве. То же самое и с Санкт-Петербургом. Совершенно различные мегаполисы, отличающиеся друг от друга ощущениями взглядов. И поэтому, если коротко, концепция выставки заключается именно в ощущении московского ритма жизни, московской суеты и московской остановки в этой суете через призму фотоснимка.
Я фтографирую во многих городах, в разных странах. Это и Литва, Венгрия, Чехия, Греция, Нидерланды, Италия, Германия, Черногория и Россия.  И, конечно, снимаю периодически в Израиле. Лет пять назад был там в последний раз. Это моя Родина. И везде проявляются совершенно неповторимые и особенные «стоп-кадры», характерные исключительно для того или иного города.
Анастасия Садовник: Да, это я понимаю! Вспоминаю, какие группы снимков представлены на вашей выставке в музее, как вы рассказывали о них для аудиогида. Вы упоминали про документальные, про метафизические, художественные кадры… Если вы для себя это разделяете изначально, а не в том формате, который впоследствии будет оцениваться зрителем или прессой – какие фотографии более ориентированы для зрителей?  Понятные или непонятные…
Залман Шкляр:  Есть известный фотограф Владимир Вяткин. Как-то мы с ним встретились на одной из фотографических выставок в Москве. Это было на выставке моего знакомого, ныне ушедшего, Михаила Дашевского. И мы с Владимиром Вяткиным разговорились и стали обсуждать взгляд другого нашего знакомого фотографа с мировым именем. И он говорит: «У него операторский взгляд в фотографии. Даже не в фотографии, а в видении окружающего мира. Операторское». Я спросил: «Как так?» – «Ну, он окончил институт кинематографии Герасимова». Я говорю: «Как так? Ведь у него получается образная фотография». А он говорит: «И все равно у него операторский взгляд».
И когда я разговаривал с Дашевским, он действительно мне говорил: «А я же репортажник». То есть он сам себя соотносит с репортажным взглядом.
Вообще, если мы говорим о жанре уличной фотографии… Само понятие «жанр» подразумевает некие условные рамки. А уличная фотография на самом-то деле очень гибкая и постоянно меняется. В уличную фотографию включены различные, скажем так, направления других жанров. Об этом я неоднократно рассказывал в различных интервью.
Но я вижу четкую тенденцию разделения во взглядах уличных фотографов. Можно сказать, что есть два противоположных поля уличных фотографов. Это фотографы-реалисты и фотографы-символисты, которые имеют образный взгляд на окружающий мир. И реализм в кадрах этих фотографов-символистов отходит на далекий, второстепенный план. Есть, конечно, и комбинированные взгляды у стрит-фотографов. Современные фотографы-реалисты, например, тоже играют тенями (например, это можно наблюдать у Алекса Уэбба). С одной стороны, вроде репортажные кадры. С другой стороны, мы видим «заигрывание» с тенью и светом. И получаются совершенно другие акценты в фотографии, смещение на её художественную выразительность. Вроде реалистичная сцена, но мы видим преобладания игры светотени. Но, опять же, если по процентам делить сообщество между этими лагерями, то репортажных реалистов намного, намного больше.
То есть художественный вымысел, образ в фотографии встречается не у многих. Почему? Потому что это индивидуальный эстетический вкус. Причины этого могут крыться в особенности личности фотографа, его культурного уровня. Этим уровнем становится насмотренность произведениями изобразительного искусства, начитанность искусствоведческими произведениями, музыкальное самовоспитание…  Это все, наверное, воспитывает образное видение у таких фотографов. Я, надеюсь,  как раз отношусь к этой группе фотографов. Это ни хорошо, ни плохо, но это не все понимают, так картины Мане, к примеру, не многие пристально рассматривают и изучают. Один из самых популярных, кто преуспел в этом, – это Пинхасов. И будучи фотографом репортажного агентства, он сумел популяризировать именно образную фотографию, уличный символизм. Это гениально! Но не все понимают его работы и, тем более, любят.
Анастасия Садовник:  А почему вы думаете, что не любят, не все понимают?
Залман Шкляр: Потому что людям понятны фотографии, где больше репортажного составляющего, реализма, если угодно. Вот лицо, вот эмоция какая-то, вот руки, ноги… Вот есть понятная сцена: кто-то что-то делает. Все это понятно, прекрасная композиция, все четко и даже имеется эмоциональный накал. Есть прекрасные, гениальные уличные фотографы, которые снимают реалистичные сценки. И их востребованные зрителем работы ничем не отличается по уровню от работ фотографов известных репортажных агентств. Но глобально это все не ново для развития уличной фотографии. А когда речь заходит о других акцентах в уличной фотографии – это уже рассчитано не на массового пользователя и будет иметь ограниченный отклик и понимание. Поэтому не все будут это любить, что ожидаемо.
Анастасия Садовник: Полагаю, как в стадиях развития изобразительного искусства в целом, когда художники – и общество за ними – переходили от реализма в более абстрактные, экспериментальные жанры, которые уже понятны широкой публике… Может быть, в будущем восприятие будет уже иное. Поживем – увидим!
Залман Шкляр:  Не знаю. Возможно, образное видение в уличной фотографии встанет со временем на более привилегированное место, нежели реалистичный взгляд. Я могу только предполагать. В любом случае, для меня лично есть три знаковые фигуры в фотографии, которые открывают мне возможность смотреть на мир уличной фотографии через призму поиска в мире гармонии цвета и метафизики в целом: это Сол [Шауль] Лейтер, Борис Савельев и Георгий Пинхасов.
Анастасия Садовник:  В одном из интервью вы еще рассуждали о созидательной фотографии. Можете подробнее рассказать об этом принципе, который вы применяете в фотоискусстве?
Залман Шкляр:  Любой человек совершает действия, которые приводят либо к разрушению, либо к созиданию. И так же в фотографии. Есть фотографии, которые выражают негатив, могут даже разрушать психику зрителя и понижать эстетику.
Это можно отнести к «хайповой», «желтопрессовой» фотографии. Предположим, есть распиаренный фотограф в Питере, чьи снимки я смело отношу уровню «желтой прессы». Это совершенно неэстетичная фотография. Большинство его зрителей поклоняются ему, считают гением, талантом. Я же понимаю, что он в лучшем случае «середнячок». И порой фотографии, которые он выставляет, не то, что негатив вызывают, а отвращение… Какие эмоции вызывает желтая пресса? Вот его фотографии эти эмоции у меня тоже вызывают. Можно их отнести к «попсовой» фотографии. Ну, попсовая фотография тоже имеет место быть. Потому что кому-то нравится группа «Ласковый май», а кто-то живет с произведениями Шопена.
Все имеет место быть. Но «желтопрессовая» фотография разрушает культуру людей. Эта фотография выражает бескультурье. Бескультурье, которое направлено на воплощение единственного принципа «пипл схавает, пипл поставит лайк, пиплу понравится – все. А я гений».
А есть категория фотографов, которая старается приучить зрителя видеть по-другому, более глубоко. И приучать его к культуре, начиная от эстетики цветовосприятия, заканчивая сюжетностью, если мы говорим о репортажном жанре фотографии и об истории фотографии в целом. Это совершенно другая сторона. И эта фотография несет воспитательную функцию, с одной стороны. А с другой стороны, сам фотограф, автор фотографии, делится тем уровнем восприятия, которого он достиг лично, и пытается зрителя поднять, приблизить к этому уровню. Чтобы зритель был на одной волне с ним, с его работой. Вот эта фотография созидательна. Фотография, которая пытается побудить зрителя исправляться и становиться лучше.  Это было бы идеально, конечно!
Анастасия Садовник:  Это, получается, роль самой фотографии. А какова, на ваш взгляд, роль автора здесь?
Залман Шкляр:  Смотря кто автор. Если мы говорим, все зависит от нас, – все от нас как раз не зависит. Но на самом деле у нас есть право выбора. Право выбора есть у любого человека, не только с фотографией это связано. Либо человек, в данной ситуации фотограф, пойдет по этому пути, и будет такой результат… Пойдет по другому – значит, другой результат. Вопрос, чего хочет этот фотограф, какова его конечная задача? Быть популярным, быть лидером фотографии в каком-то жанре, зарабатывать много денег на фотографии или не зарабатывать? И так далее. То есть, все зависит от задачи, которую фотограф перед собой ставит.
Анастасия Садовник: Ранее в беседе вы сказали, что все те снимки, которые представили у нас на выставке, вы снимаете на свой смартфон Xiaomi. Это правда?
Залман Шкляр: Не все, но большинство представленных снимков на этой выставке. Действительно там многие были сняты на мой смартфон. Я очень много лет работал на Olympus. Сначала был большой Canon, лет 15 назад. Потом я уменьшил это все до минимума, на Olympus OMD E-M1 перешел. Сегодня я понимаю, что мне уже хочется минимализма в технике. Техника – продолжатель руки фотографа. И, конечно, хотелось бы свести фототехнику к минимальному весу и размеру. И поэтому я продал Olympus OMD E-M1, и купил себе Fuji X100V, небольшой фотоаппарат. Сейчас осваиваю и привыкаю к нему.
А вот мой старый смартфон Xiaomi – очень удобен для меня. Увидел, нажал кнопку, положил смартфон в карман. В итоге я думаю, лет через 15, а может быть, даже меньше, будут совсем маленькие фотоаппараты. И уровень смартфона будет, как уровень качественного, высококлассного фотоаппарата. Нынешние смартфоны такого не могут. По оптике, технически не могут обогнать оптику фотоаппаратов, что бы ни говорили. Имеется в виду, последних фотоаппаратов, того же Fuji или других компаний. Последний iPhone, 12-й модели, говорят, прекрасный. Но есть некоторые мнения, которые говорят: «Это не фотоаппарат».
Анастасия Садовник: Многие предпочитают даже переходить с iPhone на последние модели Samsung – считают, что там камера лучше. Но в плане смартфона как камеры я как раз тоже именно Apple вспомнила. Потому что они как будто были одними из тех, кто начал менять взгляд на фотографию. И они очень часто в своих маркетинговых кампаниях используют как раз то, что фотографии сделаны на iPhone, что в принципе меняется скорость того, как ты делаешь снимки. И правда, работает, как продолжение руки творца.
Залман Шкляр:  Это очень становится популярно. Нейротехнологии. Фотоаппараты, особенно смартфоны, начинают совмещать в себе эти функции. Это очень круто. И я думаю, что в конечном итоге будет градус смещения между фотоаппаратами и смартфонами в золотую середину. То есть будет какой-то гибрид, который будет и то, и другое делать идеально. Но я прогнозирую это лет через десять-пятнадцать. Посмотрим.
Анастасия Садовник:  Тоже в некоторых интервью читала, что вас спрашивают, как вы вообще пришли в фотографию. Часто вы отвечаете, что эта дорога идет с самого детства. Не хочу настаивать, чтобы вы рассказывали всю свою историю… Но, может быть, вы как-то для себя выявляете стадии того, как менялось ваше восприятие мира, который вы хотели запечатлеть?
Залман Шкляр:  С художественной точки зрения я стал воспринимать мир, наверное,  с рождения, а может быть и раньше. По рекомендации музыкального преподавателя в детском саду, в возрасте пяти лет, мои родители отдали меня на обучение в музыкальную школу. Потому что ребенок должен учиться музыке и быть приучен к искусству с пеленок! Музыкальное образование имеет мой отец, а мама — дар сочинения лиричных стихов. Классическая музыка, конечно, обогащает внутренний мир. Я учился в музыкальной школе по классу фортепиано, закончил её. Потом от классической музыки, которая меня духовно обогатила,  я перешел к диаметрально противоположному направлению, к панку.  Вообще, джаз, панк, классика – три основных моих любимых музыкальных жанра.
Но в то же время, где-то с семи лет я начал заниматься стихосложением, и я им занимался лет тридцать. Конечно, слово само по себе, звучание слова я стал чувствовать лет через десять от начала этого пути. То есть до этого были рифмы и так далее, но понимание слов стало приходить позже. Стихосложение – это, на мой взгляд, достаточно тяжелый духовный труд, который тоже воспитывает образное видение, образное понимание вещей.
Однако фотоаппарат я держал всегда в руках с раннего детства. Ведь моей родной дядя Лейб Перельмутер, Благословенна будет память о нем, был замечательным фотографом. В принципе, если коротко, мое становление в искусстве, как фотографа, происходило по различным фронтам жизни. И, конечно, книги очень помогают.
Анастасия Садовник:  Какие?
Залман Шкляр:  Философия и эстетика фотографии. Моя любимая книжка – по анализу фотографии (я пока более значимых книг не нашел для себя) – это «Поэтика фотографии» В.И. Михалковича и В.Т. Стигнеева. Известная, потрясающая книга, которая учит анализировать фотографию. Правда, в основном, черно-белую. Но методология анализа прекрасна и применима к любому жанру. Понимание именно поэтики, внутренней философии взгляда на фотографию… Кроме того, значительное влияние на мою фотографию, на восприятие окружающего меня мира, оказывает иудаизм и, в частности, хасидизм. То есть на применение образного взгляда на внешнюю оболочку мира: понимание сокрытого в нём и попытки взгляда проникнуть внутрь его, чтобы найти бриллиант среди хаоса. Это безусловно влияет на дальнейшее  развитие этого взгляда.
Анастасия Садовник: Развитие фотографа с художественной точки зрения, да и вообще во всем как человека, естественно, глобально… Оно продолжается всю жизнь. Есть ли у вас что-то, что вы бы еще хотели попробовать в будущем в фотографии, что-нибудь новое для себя, новое вдохновение почерпнуть?
Залман Шкляр:  Фотография – это образ моей жизни. Куда выведет жизнь, я не знаю. Что там будет в будущем, не знаю: у меня нет ключей от небесной канцелярии!
Анастасия Садовник:  Резонно! Залман, а вы занимаетесь обучением фотографии?
Залман Шкляр:  У меня нет на это времени. У меня был проект на Facebook, группа «Решающий момент». И там мы обсуждали те или иные кадры, которые представляли члены группы, устраивали тематические конкурсы… Периодически я провожу мастер-классы для групп, либо индивидуально. Например, у меня есть направление фототерапии. Для детей или для трудных подростков. Потому что фотография, как я говорил, может изменять человека к лучшему. И с помощью уличной фотографии, как фототерапии, можно привести человека к лучшему… Если правильно применять этот инструмент, то человека можно отвлечь от неправильных поступков. И это как раз очень хорошо с точки зрения психотерапии, для людей любого возраста.
Анастасия Садовник:  А как это работает?
Залман Шкляр:  Вы же знаете, что, например, в обществе много агрессии. Особенно в мегаполисах, где люди с ума сходят от перенасыщения жесткими эмоциями. В бизнесе, например. Когда идут деловые напряженные переговоры с утра до ночи, когда коллектив весь в напряжении. Человек может просто взять, выйти из офиса на час на обед… И не пойти на охоту в лес, стрелять в медведей, а заниматься уличной фотографией. И это приводит в чувство. Некоторые йогой занимаются, некоторые медитацией занимаются под музыку… Можно также заниматься уличной фотографией, которая также приводит человека к духовному балансу. И я это помогаю делать. У меня есть ряд клиентов, серьезные бизнесмены, которым я помогаю избавиться от стресса с помощью уличной фотографии. Людям нужно выплеснуть эмоции. На мой взгляд, чем срываться на окружающих в крике, лучше выйти на улицу с фотоаппаратом.
Анастасия Садовник:  Понимаю!
Залман Шкляр:  Некоторые мне звонят: «Все, не могу уже! Точка кипения уже, всё… Давайте, приезжайте!». Я приезжаю, мы выходим – и вперед, с фотоаппаратом. Вот это и есть адреналин. Потому что уличная фотография может быть как спокойная, так и быстрая. Вплоть до того, что вспышкой можно ослепить лицо объекта съемки, человека, который проходит и выражает недовольство, может что угодно с ним быть… Но в этом есть адреналин. Это даже круче, чем охота. Это помогает многим расслабляться.
Анастасия Садовник:  Ну, и выйти из зоны комфорта, наверное.
Залман Шкляр:  Конечно.
Анастасия Садовник:  Звучит здорово! У меня есть еще один последний вопрос. Но перед тем, как я его задам, хотели бы вы что-нибудь еще рассказать? Чем-то поделиться?
Залман Шкляр:  Сейчас тяжелая ситуация в мире из-за происходящего в Украине. И многие знакомые фотографы говорят, что они больше не могут, у них нет вдохновения, и они прекратили фотографировать, не могут поймать вдохновение, мысли у них совершенно о других вещах. Что им делать в этой ситуации? Я вам скажу, что фотография – это не просто механически взять, нажать кнопку. Это образ жизни. Но всегда надо стараться смотреть на ситуацию со стороны. И фотография позволяет это анализировать со стороны. И не только то, что нас окружает, но и в принципе на мир смотреть через призму веры в Б-га и использовать для этого, к примеру, механизм фотографирования окружающего мира. Это всегда пригождается. И, конечно, духовное развитие человека преобразует не только этого человека, но и весь мир вокруг него. Фотография – это же инструмент. Это не самоцель. Ведь самоцель – это стать самому лучше и исправлять мир!
Анастасия Садовник:  Общаюсь с разными фотографами, и все в таком раздавленном состоянии пребывают… Те фотографы, кто раньше занимался именно изобразительным искусством, – никогда в жизни не подумала бы, что они будут стараться найти себе какие-то проекты исключительно ради денег, но сейчас это так. Просто хотелось бы услышать какие-то мотивирующие или успокаивающие слова.
Залман Шкляр:  Фотографы – просто люди… Но политика очень сильно оказывает влияние на них. И более того, я хочу сказать, что есть категория, например, известных украинских фотографов, которые ненавидят русских фотографов и фотографов из России.
Люди искусства начинали делить друг друга на вражеские страны. И это мерзко. Потому что люди искусства обязаны быть вне политики, иначе они деградируют. Ступень искусства всегда должна оставаться выше политики! Но это многие не понимают, сеют раздор, продолжая постоянно участвовать в обсуждении политики в соцсетях, обвиняя всех направо и налево.Мир фотографии от этого лучше явно не становится.
Анастасия Садовник: Да. Полностью поддерживаю. Но тут каждый сам в ответе за то, что он считает. Поэтому будем надеяться на какие-то проблески рациональности. Потому что тоже у меня большая часть, наверное, мыслей вокруг этого всего сводится к тому, что искусство… Не может быть прямо совсем вне политики. Но даже то, что творится в такие сложные минуты, мягко говоря, оно все равно рефлексирует не на конкретного деятеля, не на конкретную идеологию, а на метафизическое, последствия. И страшно, конечно, что может вырасти доля ксенофобии, неприязни. Меня, честно, только люди культуры и вдохновляют сейчас. Только здесь я и наблюдаю, пожалуй, какие-то положительные вещи. Ну, это так, можно бесконечно на диване обсуждать.
Залман Шкляр:  Наоборот, надо сегодня, в дни «спецоперации», приглашать украинских фотографов выставляться в России. Показывать их чувства, выраженные через фотоискусство.

Источник публикации:
Залман Шкляр. С помощью уличной фотографии можно привести человека к лучшему. Интервью (адаптированная версия)//Музей современного искусства «Артмуза». 2022,
URL: https://artmuza.spb.ru/art_blog/2623-zalman-shkljar-s-pomoschju-fototerapii-mozhno-sdelat-cheloveka.html (дата обращения: 27.06.2022).