– Добрый день, Залман. Вы достаточно известная личность в российском фотомире, ваши работы широко представлены как в интернете, так и на выставках в России и за рубежом, в галереях и музеях… Но что скрыто за этими работами, по другую сторону фотографии?

– Здравствуйте. На самом деле авторская «скрытость» иллюзорна. Посмотрев на мои фотографии, можно понять мои мысли и язык, на котором я общаюсь со зрителем. Наверное, это уже говорит об определённой степени открытости. Тем не менее, безусловно, мой внутренний мир, который стоит за этим, он другой, несоизмеримый с фотографией. Потому что фотография – это форма, за которой скрыто содержание. Если фотография несёт в себе загадку, тогда она, как правило, совершенно не популярна (хотя есть и исключения); если она понятна для народных масс, то не несет, как правило, исключительной ценности. Найти золотую середину достаточно сложно. Поэтому первоочередная моя задача, когда я делаю снимок, – показать его недосказанность, чтобы зритель мог увидеть в нём что-то своё, индивидуальное. С чем это можно сравнить? Ну, например, в позднее советское время фотография была поставлена в ранг общезначимого понимания общества, стандартизации критериев. Условно говоря, если изображалась доярка с коровой, то она должна была улыбаться и доить корову. Если изображён заводской рабочий, то он должен был быть в каске и вдохновлять своим видом всех пойти работать на завод, строить коммунизм и т.д. Никакой метафизики. Современная же уличная фотография уже совершенно другого масштаба, она многоаспектна. Кроме документальной фиксации момента, авторы зачастую привносят существенный художественный штрих.

– Хорошо, но вы же не будете отрицать, что у вас десятки тысяч подписчиков в социальных сетях, которые видят ваши фотографии, их лайкают и комментируют… Значит, это исключает ту загадочность, о которой вы говорите, она становится понятной. Разве это не противоречие?

– То, что подписчик лайкает фотографию – это не значит, что он её понимает. И также не значит, если он оставляет комментарий под фотографией, что он её понимает. Это просто свидетельствует о том, что моя фотография чем-то «зацепила» зрителя. А дальше идёт (либо не идёт) процесс познания снимка, его чтения. Т.е. сначала эмоция, потом путь осознания, а потом эта фотография встаёт на определённую полку значимости в голове этого зрителя. Последние два этапа могут и не возникнуть. Это просто психология, не более того. Я как-то обратил внимание со стороны, как ставят лайки в инстаграмме подростки. Они просматривают фотографию доли секунды для того, чтобы определиться, ставить лайк или нет. Т.е. если фотография сиюсекундно эмоционально значима для зрителя, то он её может оценить.

Также и происходит с выбором фотографий самим автором. Когда среди огромной ленты миниатюр ты видишь одну единственную, которая может «зацепить» взгляд, возбуждает эмоцию. И скорость просмотра этих миниатюр может быть очень быстрой, чтобы не дать возможности анализировать фотографию. Первый взгляд может быть самым объективным, чистым, т.к. он независим от других влияний.

– Интересно. А почему вы фотографируете улицу? Разве нет других направлений в фотографии, которые могут быть более интересны обществу?

– Во-первых, интересы общества для меня вторичны в моём творчестве. Изначально я ориентируюсь только на свои эстетические вкусы, на свой визуальный опыт. Конечно, на становление моего взгляда в фотографии влияют и внешние факторы, начиная от энного количества прочитанных книг, изучения произведений изобразительного искусства, заканчивая профессиональной критикой моих работ искусствоведами и коллегами. Но в конечном итоге то, с чем я живу, мой внутренний мир через фотографию также влияет на внешний мир. Эти процессы взаимные. У меня есть знакомые фотографы преклонного возраста, которые вообще не ориентируются и не учитывают мнения о своих работах со стороны зрителя. Им просто всё равно. Да и конструктивная критика их раздражает. С другой стороны, эти же фотографы свои работы выставляют в конкурсах, платят за них деньги и пытаются выставляться. Т.е. сами себе и противоречат. Мне кажется, это «тупиковый путь», т.к. в конечном итоге внутренний мир фотографа обязан обогащаться всем и выступать фильтром, выдавая очищенный результат – фотографию.

Во-вторых, уличная фотография как отдельный жанр многолика. По сути, она содержит в себе другие жанровые направления: от документальной фотографии до фешен. Этим она сложна и привлекательна.

– Кстати, к вопросу о конкурсах. Как вы относитесь к конкурсам среди фотографов?

На мой взгляд, конкурсы – это своего рода казино. Ранее я неоднократно об этом говорил. Можно с пониманием относиться только к организаторам конкурсов, которые проводят их с одной целью – заработать много, очень много денег. Каждый год на эту удочку попадается огромное количество фотографов, которые платят немалые деньги за участие в конкурсах. При этом в большинстве этих конкурсов невозможно понять, почему фотография будет отвергнута членами жюри или принята. Никто не будет отчитываться перед участником об этом. Т.е. изначально фотограф отдаёт деньги в пустоту. Спрашивается – зачем? Лучше эти деньги отдать на благотворительные цели. Я вообще не понимаю, как можно сравнивать творчество Пушкина и Маяковского, к примеру, они же индивидуальны. Здесь не может быть победителя. Так как фотография изначально подразумевает свободу от условностей.

– У вас очень много уличных фотографий Москвы. Но на них, как мне кажется, изображена жизнь какой-то другой Москвы. Почему?

– А какой другой?! Многие привыкли видеть Москву на глянцевых открытках. Но в реальности она девять месяцев в году монохромна и неприглядна. И в этом её реализм – она прекрасна, поэтична. В моих московских фотографиях я пытаюсь показать этот же мир, только расставляя акценты на изначально неприметных вещах. Это могут быть и геометрические, и винтажные фактуры зданий, и уставшие взгляды людей, которые живут в офисах с утра и до позднего вечера, и их серые одежды, сигареты в руках… Но при всей этой серости и сырости Москва несёт в себе заряд романтики. У меня это выражено в теме дождей и зонтов.

– Как вы думаете, Москва меняется? И видите ли вы эти изменения через призму фотографии?

– И ещё как меняется! Ежедневно. Я уже сказал, что зачастую снимаю людей с сигаретами в руках. Так вот эпоха сигаретного дыма постепенно исчезает. Скоро человека с сигаретой в руках на улице не встретишь. С другой стороны, у нас строятся новые станции метрополитена, а старые ремонтируются, полностью обновляются. Жизнь людей в метро – это отдельная тема для долгого разговора, но все эти обновления, как правило, проходят под лозунгом – всё старое снести и возвести новое. В результате теряются винтажные фактуры. Это, к примеру, произошло с метро «Фили». Станцию обновили до неузнаваемости. Красиво, несомненно. Но старую «эпоху» архитектуры уничтожили подчистую.

Именно поэтому уличная фотография способна время как минимум остановить, а порой попытаться повернуть назад, находя осколки прошедших часов и раскрывая их по-новому.

– Что вы имеете в виду?

– Очевидно, что скорость времени – это понятие относительное. Его можно только условно измерить часами. Чреда сюжетов, которые происходят в нашей жизни, это, можно сказать, выражение временных отрезков. Этот ритм хорошо прослеживается в Москве, когда скорость процессов в социуме невероятно развита. Часто можно услышать от людей, особенно пожилого возраста, как быстро летит время. И в этом есть доля правды, если мы берём за основу именно выражение времени в жизненных событиях. Но за всем этим есть абсолютная величина времени, которая неизмерима, и запечатлеть вечность человеку невозможно. Но почувствовать можно. Фотография позволяет это сделать, я в этом убеждён. Уличные фотографы могут с помощью фиксации той или иной сцены остановить сюжет, тем самым дать возможность его переосмыслить и попытаться повернуть его развитие в другом направлении, даже отыграть его назад.

Немного фантастично это звучит, понимаю, но, к примеру, возьмите фотоальбом со своими детскими фотографиями. Когда мы смотрим на эти фотографии, мы возвращаемся обратно, в то самое время, к тому самому событию. Мы находимся в нём благодаря фотографии…

– В ваших уличных фотографиях прослеживается акцентирование на форму. Но в них же есть и содержательная часть. Как вы соизмеряете эти два пути?

– Уличная фотография многогранна. Кто-то предпочитает создавать реалистическую картинку в духе а-ля Брессон, кто-то зациклен на формалистичной фотографии. Многие фотографы пытаются копировать взгляды своих кумиров, использовать их приёмы. Это нормальный и закономерный процесс. Но мы должны понимать, что уже не будет второго Брессона, который возвёл «содержательный реализм» на самый высокий пьедестал художественного воплощения.

Если мы внимательно посмотрим на формалистическую фотографию и поймем саму поэтичность «неживых» предметов, то увидим, что за всей этой формой материи скрыто то же содержание, не меньше, чем в «открытой» реалистичной фотографии.

В своем творчестве я предпринимаю попытки открыть это содержание, освободить его через увиденные формы. Важно увидеть эту форму, чтобы придать ей тот вид, через который будет раскрыта сущность, которая на первый взгляд и незаметна никому. В этом плане этот поиск и создание уличной фотографии можно сравнить с творческим взглядом скульптора, который, придавая значение форме материала, придает тем самым в конечном итоге характер создаваемой им скульптуре.

– Как вы считаете, чем отличается «уличная» Москва от других крупных городов мира?

– Тем же – формами материи. Москва монументальна. Эта монументальность выражена как в архитектуре со времен сталинизма и поздних советских времен, так и в самих людях. Конечно, лица людей, толпы такие же строгие, как и жесткие и холодные линии окружающей архитектуры. К примеру, если посмотреть на комплекс «Москва-сити». Отточенная, вышколенная отчужденность архитектуры и строгие деловые формы одежд людей, которые спешат в офисы. Замкнутые выражения лиц, четкие движения…

То же самое можно увидеть и в метрополитене. Там идет растворение в толпе, в общем темном потоке. В свое время это гениально изобразил фотограф Алексей Титаренко. Некоторые современные фотографы пытались этот стиль, взгляд повторить, но выходит пародия. У Алексея Титаренко это была глубина, которую он чувствовал изнутри себя…

В других крупных городах не России существует другая метафизика. В Венеции – это, безусловно, метафизика не только архитектурных форм, но и цвета. Венецианский цвет также имеет самостоятельную форму, но эта форма имеет исключительную зависимость от архитектурных форм. В этих цветах и оттенках можно утонуть ?

Вообще любую фотографию, не важно какого жанра, необходимо чувствовать изнутри. Я зачастую наблюдаю за многими известными фотографами, чьи произведения у меня вызывают только одно чувство – чувство «отсутствия глубины». Можно овладеть профессионально фотокамерой, фотошопом, быть разрекламированным на каждом углу, но оставаться поверхностным. Такие личности всем хорошо известны. И, на мой взгляд, это большая проблема для современной фотографии в России – происходит медленная подмена художественных ценностей.

– Кстати, а как вы относитесь к использованию фотошопа в фотографии?

– Все эти дискуссии на полях социальных сетей и форумов – это пустая трата времени. Фотошоп – это просто инструмент. Раньше мы то же самое делали вручную при проявке плёнки и печати снимка с помощью химии – кто-то умело, кто-то не очень. Но стремление было одно – выразить художественные акценты в фотографии. Сейчас это может сделать не только сама фотокамера (а функций обработки кадра в ней огромное количество), но и фотошоп. Если противники фотошопа могут и хотят это делать с помощью химии не хуже, то моё почтение им!

Но есть одна важная деталь. Некоторые важные вещи фотошоп и вообще цифровая фотография в целом не сможет сделать. Об этом подробно рассказывала Джеки Хиггинс в своей книге «Современная фотография в деталях. Почему они не нуждаются в фокусе». Не цифровое получение изображения имеет самостоятельную ценность, начиная от самого процесса создания и заканчивая уничтожением самого фотоматериала. В этом есть своя, если угодно, сакральность.

Я сам до сих пор снимаю на плёнку некоторые проекты.

Так или иначе, у меня в друзьях, на фэйсбуке (кстати, добро пожаловать в гости: https://www.facebook.com/zalmanshklyar), есть фотографы, которые работают с плёнкой и с цифрой. И, как правило, это два непримиримых лагеря.

– Часто вы сталкиваетесь с негативной реакцией людей в Москве, которые попадают в кадр?

– Нет, не часто. В основном это происходит, когда работаю со вспышкой. Это наиболее трудный вид съемки для уличного фотографа, особенно в странах, где население агрессивно по своему характеру. Я лично не знаю мировых уличных фотографов, которые пользуются вспышкой на близком расстоянии в Иране, например. В Москве люди на улицах замкнуты сами в себе, любое вмешательство в этот мир, даже если оно случайное, будет получать агрессивный отпор и не только в словесной форме. У меня дальше угроз физической расправы надо мной и фотоаппаратом, слава Б-гу, дело не доходило.

– Как влияет время суток на уличную фотографию и в какое время суток вы предпочитаете фотографировать?

– У каждого времени свои преимущества. Днём в Москве можно быть внутри толпы людей. Вечером появляется возможность экспериментировать с приглушёнными цветами и оттенками. Конечно, днём фотографировать в Москве легче. Выраженные контрасты, геометрия линий, открытые лица людей… Вечерами – это поиск акцентов, где присутствие людей может быть опосредованным, неявным. И, естественно, в этой другой Москве просыпается тот цвет, которого не видно днём.

– С какими бы известными фотографами вам хотелось поработать?

– Уличная фотография – это не совместный процесс, он интимен. Тем более, что мои работы многие мировые фотографы и искусствоведы (среди которых Max Kozloff, Георгий Пинхасов, Bill Rauhauser, Rui Palha, John Free, Thomas Hoepker, Борис Савельев и другие) и так знают, с некоторыми из них я периодически общаюсь. В этом плане я самодостаточен.

Я полагаю, что только в одиночестве может родиться интересный кадр. Это как сочинять стихотворение. Поэт уединяется, разрывает себя наизнанку, уходит весь в себя и буквально рожает в страданиях произведение. Хотя есть и другие примеры. Известный поэт Сергей Михалков сочинял стихотворения легко, на выдохе, в отличие от его супруги. Но, так или иначе, воплощать поэзию в фотографии – это удел закрытости.

– Ваши планы на будущее?

– Изменяться к лучшему и, конечно, фотографировать, выставляться, книгу издать (уже пора).

– Что бы вы пожелали молодым людям, которые хотят сделать первые шаги на пути в профессиональную фотографию?

– Никогда не рассчитывать на массового зрителя и понимание ваших фотографий.

Источник публикации:
Залман Шкляр: «Уличная фотография: повернуть время вспять». Интервью//Издательский проект СМИ «АртМосковия»: журнал и сетевой издание, 2018.
URL: https://artmoskovia.ru/zalman-shkljar-ulichnaya-fotografiya-povernut-vremya-vspya-t.html(дата обращения: 26.12.2019).